Восемь с половиной стен, которые потрясли Академгородок
В Академгородке прошел фестиваль граффити «Графит науки» — два месяца несколько команд художников создавали свои муралы, в результате на девяти стенах появились росписи на заданные, условно сказать, научные темы — симпатичные лисы, люди с пучками зелени вместо голов, какие‑то синхрофазотроны и, прости господи, коллайдеры. Названия росписей соответствующие — «Микроорганизмы», «Биоинжиниринг», «Ускорители на встречных пучках», «Денисовский человек» и тому подобное.
Эти девять стен (одна из них совсем небольшая, была сделана детьми на мастер-классе), разрисованных не в самых людных и знаковых местах городка, внезапно разделили общественность: одни категорически против визуального вмешательства в городскую среду, другие категорически одобряют арт-интервенцию.
Фестиваль, безусловно, — событие, и событие немаленькое. Причем важное не только для Советского района, но и для Новосибирска в целом. Впервые к такой вещи, как стрит-арт, а конкретно к настенной живописи, в нашем городе подошли системно и основательно — с получением гранта, объявленным конкурсом эскизов на заранее заданные темы, профессиональным жюри, широкой географией участников. Обычно все, что касается паблик-арта, искусства в общественном пространстве, делается у нас бессистемно, наспех, руками непрофессионалов, без бюджета и экспертизы.
В случае с фестивалем организаторы (художники Зося Леутина, Ольга Таирова, Янина Болдырева и депутат горсовета Наталья Пинус) постарались подойти основательно: в жюри пригласили профессионалов от искусства и науки — искусствоведа Екатерину Кирсанову из Томска, художника Павла Шугурова из Владивостока, от Новосибирска вошли Александра Архипова,
Ольга Таирова и ученый-биолог Павел Бородин. Темы, которые придумали организаторы, были сверены с научным сообществом, и изначально их было больше — но в итоге кое‑что (гравитационные волны и графен, например) отпало. Ну, можно понять — далеко не все современные научные направления и открытия можно визуализировать. Но зато название фестивалю придумали отличное — тут и граффити отзываются, и упомянутый неви зуализированный графен, и все тянущиеся от графита реинкарнации углерода.
Самое главное, что у фестиваля был правильный, хотя и не сформулированный отчетливо вслух мессидж — внести визуальные изменения в законсервированную среду Академгородка, взбодрить музеефицированнообветшалый внешний вид хрущёвок, создать прецедент арт-интервенции. В идеале — привлечь внимание и к науке, и к искусству, и к Академгородку, разбудить-расшевелить объект культурного наследия.
Что получилось? Получилось многое. Правильно была организована событийная программа — в росписи участвовали волонтеры, открытие стен сопровождалось лекциями и экскурсиями, и само событие действительно привлекло внимание (молодежи и не только) и к науке, и к арту, и к Академгородку.
А главное — удалось разбудить-расшевелить. Споры вокруг этих росписей, не прекращаясь, кипят в основном в СМИ и соцсетях, но периодически выплескиваются из «Фейсбука» в реал, выходя далеко за пределы эстетической оценки спорных муралов, на территории более глобальные — существования современного искусства в провинции как такового, отношений художника с обществом и государством и так далее.
В этом смысле фестиваль, как провокация, блестяще удался. Провокация не в смысле подстрекательства, а в медицинском смысле — как способ диагностики, например, реакция Перке. То есть фестиваль наглядно диагностировал отношение общества (части его, если быть справедливым) к искусству, в данном случае к паблик-арту, — неприятие и непонимание. Удивляться, собственно, этому нечего — с искусством, хоть современным, хоть классическим, у нашего народонаселения отношения не сложились, оно его не знает, не понимает и отвергает, считая шарлатанством. Ну, об этом можно написать много чего.
О самих муралах можно тоже написать много чего. Несколько работ, мне кажется, просто отличные — это «Палеогенетика» Янины Болдыревой, например, или масштабная роспись Зоси Леутиной на служебном корпусе ИЯФ, открытая последней, — в них есть и масштаб, и удачно найденные визуальные соответствия науке, и попадание в контекст городского окружения. Хороши «Биоинжиниринг» и «Доместикация лис» на торцевых стенах холлов студенческих общежитий. Какие‑то работы мне показались менее удачными, не скрою, но успех фестиваля как целого гораздо важнее удачи отдельных работ.
Тем более что никто не обещает, что эти росписи останутся на стенах навсегда. Этот формат паблик-арта тем и хорош, что гораздо дешевле, например, чем монументальные панно, которые так любили в советскую эпоху, не вечен и при желании роспись может быть заменена другой. В этом — что ничего вечного в нашем мире не бывает, и искусство тоже далеко не вечно — может быть, и есть основной смысл «Графита науки». Который, хочется верить, будет продолжаться.
