Главная Статьи Культпоход

Любовники пространства

Красноярская биеннале

У Десятой Красноярской биеннале почтенный возраст — восемнадцать лет. Формально у мероприятия нет статуса «биеннале современного искусства», но по факту это так. Начиналась она как музейная биеннале с участием краевых краеведческих музеев, но практически сразу программа была ориентирована на совриск. То есть во глубине сибирских руд это случилось на десять лет раньше Москвы. Красноярская биеннале всегда отличалась небанальными темами. Например, названия предыдущих были «Даль», «Во глубине», «Чертеж Сибири» и тому подобные. Все связанное с пространством. Из этой же серии «Любовь пространства» (из стихотворения Бориса Пастернака) — в этом году. Внимание к пространству для биеннале характерно — с самого начала, с первых «двугодичников» была запущена программа паблик-арта, искусства в общественном пространстве. Для создания объектов приглашаются российские и зарубежные художники, основная площадка — пространство вокруг бывшего музея Ленина (последнего, построенного в СССР) на Стрелке, хотя постепенно интервенции искусства достигали и центра города, и острова на Енисее, и каких‑то небольших городков в краевой глубинке. Сейчас вокруг музея пара десятков объектов, некоторые из которых выглядят совершенно загадочно. Из самых популярных у народа — огромная железная матрешка Василия Слонова, совершенно рыжая от ржавчины, и дорожный знак «Бесконечность» у входа в музей, стрелкой указывающий на другой берег реки, где установлен знак этой самой бесконечности, огромная восьмерка, положенная на бок.

Десятая биеннале началась музыкальным шествием-перформансом — две колонны музыкантов в синих и желтых дождевиках медленно двигались к музею, распевая стихи обэриута Александра Введенского «Приглашение меня подумать», завершив эту ораторию с музыкантами на ступеньках парадного входа. Программа биеннале как всегда разнообразна и стоит немалого труда, чтобы отыскать все выставки в лабиринте бывшего ленинского музея. Из выставок основной программы стоит отметить сшитое из цветастеньких подушек и одеял «Облако-рай», светящийся кубический крест из красных неоновых трубок Виктора Сачивко, проект польского художника Роберта Кумировского, поехавшего в поселок Унгут, где отбывала ссылку его бабушка, и создавшего по мотивам этого путешествия экспозицию, где реальные объекты (железные могильные памятники) соседствуют с созданными автором (фотографии, утварь), но совершенно неотличимыми от настоящих. Есть в программе большая серия рисунков Константина Батынкова «Коммунальная квартира», есть фотопроект Александа Гронского про Норильск, есть новая Анна Желудь с фирменными объектами. Среди спецпроектов выделяется выставка «Манифест ТРИВА», сделанная Сибирским филиалом СЦСИ — документальные фотографии, которые снимали члены новокузнецкого фотообъединения, работавшие на КМК в последние годы советской власти. Группа после года существования была разогнана партийными органами и первая выставка состоялась только сейчас. Фотодокументация редкой художественной и эмоциональной силы — при том,что члены группы исповедовали очень строгий подход — никакого кадрирования, никакой обработки пленки, никаких эффектов при печати.

Паблик-арт в этом году проходит под слоганом «Прививка любви», и пространству города и вправду поставили новые прививки искусства. Прямо на набережной рядом с коммунальным мостом екатеринбургский артист Тимофей Радя аршинными буквами написал: «Ты лучше космоса». Матрешку Слонова одели в веселенький вязаный комбинезон. А сам Вася Слонов на стене музея, на самом верху, установил объект «Лети!» — манекена в инвалидной коляске, запускающего в небо модель самолета.

Самый впечатляющий проект (жаль, не в полном задуманном объеме по причине нехватки средств) осуществил живущий в Берлине японский художник Татуро Атц (он же Тазу Роуз, он же Татцу Ooзу, он же Татцу Ниши, а также Тацуро Баш и Тазро Нисино). Художник он очень известный, за последние пятнадцать лет осуществивший несколько десятков проектов по всему миру, крайне необычных. Главная его «фишка» — превращение каких‑то объектов городской среды и инфраструктуры в часть интерьера. Допустим, в Швейцарии вокруг памятника он выстраивает дом таким образом, что статуя оказывается прямо в спальной комнате, стоящей на кровати. Или он строит домик вокруг уличного фонаря, и этот уличный фонарь оказывается светильником над письменным столом в кабинете. Строил он свои домики и на крышах небоскребов, и пристраивал к башням с часами таким образом, что часы оказывались над кроватью... В Красноярске ему отдали нежилой двухэтажный деревянный дом на улице Ады Лебедевой, без окон и дверей, облюбованный бомжами и наркоманами, гибрид руины и помойки. Японец установил над этим местом скорби прозрачную пластиковую крышу, подсвеченную в темное время суток, отчего вся конструкция стала выглядеть совершенно магически, и даже хлам и мусор внутри и вокруг дома приобрел какие‑то волшебные черты.

Названо все это в пандан поэтическому названию биеннале — причем по‑пушкински: «Любовь к родному пепелищу». Вот так русская поэзия отозвалась в работе живущего в Германии японского художника.

текст: Сергей Самойленко
Журнал «Современный Интерьер — Сибирь» № 7(83) 2013

Другие статьи по теме

Выставка АРТ-ГРУППЫ BERTOLLO

«Разговор с собакой»
Новосибирский краеведческий музей.
10 октября — 12 ноября 2017

3 ноября 2017