Главная Статьи Интервью

Город для людей

Журнал «Современный Интерьер — Сибирь» № 2(78) 2013

Александр Ложкин — архитектор, исследователь, куратор, архитектурный критик, профессор Международной академии архитектуры (отделение в Москве). Автор ряда книг, посвященных истории архитектуры Новосибирска.

В 1999 году создал архитектурный журнал «Проект Сибирь», постоянный автор крупнейшего архитектурного журнала страны «Проект Россия».

С 1997 года участвовал в организации фестиваля архитектуры и дизайна «Золотая капитель». 2008 — 2010 — директор Фонда «Золотая капитель».

Ведет блог: alexander-loz.livejournal.com

Почему одни города успешно развиваются, а другие стагнируют? Что такое идеальный современный город, насколько привлекателен Новосибирск «на рынке» городов, — художник Елена Честных постаралась выяснить у архитектурного критика и градопланировщика Александра Ложкина.

Александр Ложкин

Александр Ложкин

Александр, в чем заключается деятельность градопланировщика?

Задача градопланировщика — создавать среду, удобную для людей, чтобы люди хотели здесь жить, работать, создавать новые бизнесы. Вот мы с вами сидим в центре Новосибирска, пьем чай, беседуем, как это и было всегда: встретились два человека, один из них кузнец, а другой тележных дел мастер, сели и за бутылочкой вина изобрели железное колесо вместо деревянного. В этом и есть специфическая функция города: способствовать коммуникациям между людьми, возникновению новых деятельностей. Новые микрорайоны дают таких возможностей гораздо меньше, чем, скажем, исторический центр Новосибирска. Где‑нибудь на Затулинке просто нет таких мест, где люди могли бы встретиться, обсудить новый проект.

Можно совсем отказаться от этой функции и рассматривать город только как место, где люди спят, садятся в машину и едут в офис и ничего больше. Но города, организованные по такой схеме, испытывают большие трудности, люди оттуда уезжают. Новосибирск в этом смысле показывает, что мы можем жить, можем генерировать новые идеи. У нас нет суперкрупных производств, тем не менее, город динамично развивается, у города растет бюджет.

По каким критериям оценивается привлекательность города?

По большому счету, когда человек решает, останется ли он жить в Новосибирске или поедет куда‑нибудь, скажем, в Москву, Прагу или Амстердам, он оценивает город по нескольким основным составляющим. В первую очередь, экономическую среду — может ли он здесь приложить свои знания и умения, найти работу. Второе — это архитектурная среда: комфортно ли ему жить в этом городе. И третий аспект — культурная среда: куда он пойдет удовлетворить свои культурные потребности. Они у всех разные. Кто‑то любит оперу, кто‑то любит рэп, а кто‑то любит шансон, кто‑то любит Модильяни, а кто‑то актуальное искусство. Это все должно быть в городе. Четвертый аспект — экологический.

В Советском Союзе все было просто — город строился для размещения производства и людей, которые будут там работать. У нас до сих пор так и строят. А есть другой подход, когда город понимается как сложный организм, который развивается по своим законам. Это и есть урбанистика.

Сейчас я работаю в Перми, там предыдущим губернатором была поставлена цель: сделать город комфортным, чтобы город привлекал людей, причем не только рабочую силу из южных республик, но в первую очередь молодых креативных перспективных людей. Пригласили одно из ведущих мировых бюро по городскому планированию голландскую (KCAP), разработали стратегический мастер-план; затем, уже сами, — генеральный план города, градостроительные регламенты. Это первый в России опыт применения современных урбанистических подходов к большому постсоветскому индустриальному городу. Генеральный план Перми ограничил застройку панельными микрорайонами на окраинах и предложил реконструировать уже застроенные городские территории путем строительства традиционных городских кварталов с высотой зданий 4 — 6 этажей.

Как это реализуется? Одно дело запроектировать, другое дело все это запустить...

Непросто. Мы запустили пилотные проекты среднеэтажной квартальной застройки через механизм развития застроенных территорий. Но есть инерция со стороны некоторых представителей строительного бизнеса, которые очень хотят строить дешевые спальные микрорайоны на окраинах и совсем не хотят заниматься реконструкцией существующего города.

Наверное, есть объективные причины?

Объективная причина — в устоявшейся модели бизнеса, когда строитель получает прибыль, а затраты по созданию новой социальной, инженерной, транспортной инфраструктуры, организации перевозки людей ложатся на муниципалитет. Строительство новых спальных микрорайонов создает для города массу трудноразрешимых проблем. Мы кричим, что у нас плохо с дорогами, и в тоже время строим окраинные жилмассивы. А в Новосибирске 60 — 70 % рабочих мест сосредоточено в центре, людям как‑то надо добираться на работу и обратно.

Что нужно делать, чтобы Новосибирск стал комфортным для жизни городом?

Первое — это отходить от практики строительства дешевого жилья на окраинах. У нас есть компании, которые строят супер-эконом и у меня большие сомнения относительно будущего этих районов. Сегодня на окраинах города покупают жилье достаточно успешные молодые люди. Это их первое самостоятельное жилье. Понятно, что если они и дальше будут столь же успешными, очень скоро они оттуда переедут, и в их квартиры заселятся менее успешные люди. Будет происходить постепенное вымывание успешного населения, останутся маргинальные персонажи. Можно прогнозировать определенную деградацию этих районов. По этому пути прошла Франция, Англия, и те волнения, о которых мы слышим, они как раз происходят именно в таких микрорайонах — окраинах.

Нужно искать новые модели бизнеса, переориентировать девелоперов на реконструкцию уже существующих территорий. У нас огромные территории ветхой одноэтажной застройки в центре.

Значит, нужно расселять жителей этих домов...

Да, это сложно, но это нужно делать. Если ситуация продолжит развиваться так, как она развивается, город перестанет существовать. Вы просто не сможете проехать из одной его части в другую или это будет занимать у вас целый день. Город должен стремиться к компактности. Нужно уходить от старой типологии строительства, такой, как микрорайоны, когда общественные и частные пространства не разделены. Эта модель родом из Советского Союза, когда земля принадлежала всем и никому. В итоге, мы получаем городскую среду крайне низкого качества, пустыри и помойки. Есть другая модель — квартальной застройки, когда четко разграничено, где кончается общественное пространство и начинается частная территория. То, что снаружи: улицы, площади, скверы — это общественные пространства и сфера ответственности муниципалитета. То, что внутри, двор — территория жильцов.

Если понятно, что нужно делать, почему это не делается?

Есть инерция и нет концептуального понимания проблем городского развития в целом. Делается много правильных вещей, но часто они просто не продумываются, не доводятся до конца. Мэрия сделала сквер около Ростелекома, вернула елку на площадь. Надо делать следующий шаг: сделать улицу Ленина и часть площади Ленина пешеходными, создать систему пешеходных пространств, когда одно пространство перетекает в другое и возникает их непрерывная цепь: бульвар на Красном проспекте — Первомайский сквер — площадь Ленина — сквер у Ростелекома — бульвар на Красном проспекте.

Город большие средства потратил на благоустройство малых рек: почистили русла, убрали мусор. Все более-менее сделали, но немного не довели до конца. Не сделали полноценного общественного пространства — не привели туда людей. И что происходит? Прошел год и там опять появляется свалка. Сделали чистый красивый пустырь, но это все равно пустырь. Пространство должно использоваться людьми, быть обитаемым, иначе судьба его незавидна.

Все это вопросы стратегии. Нужна политическая воля. К сожалению, у городской власти нет стратегического видения развития города. Случился скандал со строительством высотки на улице Ленина — власть озаботилась тем, что необходимо высотное регламентирование. Встал город в пробке — власть озаботилась тем, что нужно развивать общественный транспорт. Но решения принимаются локальные и, по сути, неэффективные. Та же транспортная проблема связана с планированием города в целом. То, что сейчас делается в Новосибирске: выделение полос, укорачивание маршрутов — все это правильно. Но системы за этим нет. Предполагается, что расширение улиц, строительство развязок могут решить проблему пробок. То кидаются строить скоростной трамвай, то опять метро собираются строить. Но ни одна ветвь скоростного трамвая, ни две станции метро транспортную проблему не решат, как и две-три развязки. Мы строим достаточно много новых дорог, но количество машин увеличивается быстрее и очевидно, что это количество возрастет еще в 2 — 3 раза. Это путь, который уже проходили и Америка, и Европа.

Как же решать транспортную проблему?

Решение может быть только одно — это комплексное развитие общественного транспорта. У нас стартовая ситуация в общем‑то неплохая и даже лучше, чем в Европе и Америке.

Мне кажется, у нас так много людей пользуются общественным транспортом только потому, что вынуждены, потому что не могут позволить себе собственный.

Это везде так. В Европе та же ситуация, люди вынуждены пользоваться общественным транспортом просто потому, что на личном автомобиле они не смогут припарковаться.

Но я говорю о другом. Наш общественный транспорт, скажем так, непрестижен. Он воспринимается как транспорт для бедных.

А вот это надо менять. Когда мне говорят, что человек никогда не пересядет с личной машины на общественный транспорт, я привожу пример с электричкой в Домодедово. Сделали комфортабельный, причем недешевый Аэроэкспресс, и люди стали им пользоваться.

Это реально — сделать в Новосибирске общественный транспорт комфортным?

Почему нет? В Перми я практически отказался от использования собственного автомобиля, потому что там другое отношение к общественному транспорту. Там были закуплены в большом количестве новые низкопольные трамваи и троллейбусы, построили выделенную трамвайную полосу по центральной улице и в целом общественному транспорту отдается приоритет. В Перми мне проще и быстрее доехать на автобусе или трамвае, чем стоять в пробке на машине, а потом еще искать место для парковки. И конечно, эти новые комфортные трамваи и троллейбусы уже никакого отторжения не вызывают.

А летом пользуюсь велосипедом. Потому что есть условия. По главной улице проложили велодорожки. И это спровоцировало увеличение велодвижения. Летом полно велосипедистов. Открылась куча частных велопрокатов.

Если вам удобно пользоваться транспортом, тогда не нужен автомобиль в постоянном пользовании. Вы пользуетесь им, только чтобы поехать на дачу в воскресенье. И то, может быть, на электричке окажется удобнее и выгоднее. Европейский опыт отличается от нашего тем, что там исключили конкуренцию перевозчиков за пассажира. Там пассажиры платят не владельцу автобуса, в котором едут, они платят специальной компании, которая организует движение, и уже эта компания платит владельцам автобусов. Платит не за количество перевезенных пассажиров, а за выполнение услуги в целом: за соблюдение расписания, за качество перевозки, за комфорт. Тогда у вас не возникает проблемы, что вы не можете уехать после десяти часов вечера. Новосибирск в этом смысле один из самых недружелюбных к пассажирам городов.

Кто же тогда определяет — каким быть городу? Или все это стихийно складывается?

Сейчас — стихийно. А вообще, должны определять жители. Объясню, как: жители выбирают мэра города и депутатов. Мэр города и депутатский корпус должны определиться, в чьих интересах делается градостроительная политика, каковы ее принципы. Естественно, они не сами будут ее определять, а с помощью специалистов. Это должно быть частью предвыборной программы мэра. Когда вы голосуете, вы голосуете за будущее города.

Когда я читала исследование Джекобс о жизни американских городов, меня поразили примеры, которые она приводила: жители бедных кварталов — скотобойщики — объединялись и все меняли. Я пытаюсь примерить это к Новосибирску, и мне кажется, у нас другой менталитет. Мы пассивны и не умеем объединяться.

Когда дело касается вашего собственного двора, уверяю вас, пассивных не остается. Но у нас эта активность, в основном, протестная. Люди узнают, что у них будет строиться дом во дворе, и выходят на митинги, бросаются под бульдозер. Вспомните наших бабушек, которые были готовы идти на баррикады, когда у них попытались забрать бесплатный проезд. Сегодня люди объединяются, только когда возникает проблема. Следующий шаг — объединяться и в позитивном отношении, предлагать изменения.

То, о чем вы говорите, эти общины, они сегодня обладают в американских городах очень серьезными полномочиями и действительно многое меняют. Когда я был в Штатах, архитекторы мне рассказывали, что общины проводят конкурсы на мощение дорожек, на лавочки и прочее. У них есть бюджет и они вправе даже выкупать земельные участки, если жители против, чтобы там что‑то строилось. Им предоставляется законодательное право первоочередного выкупа, с условием использования для общественных нужд: они могут разбить сквер, поставить памятник или построить общественный центр.

Деньги им дает государство?

Находят спонсоров, сами скидываются, убеждают муниципалитет, что город должен поучаствовать в проекте за счет налогов, которые они платят.

В Новосибирске делается что‑то в этом направлении?

Есть вопросы, которые, по закону, должны обсуждаться с жителями. И публичные слушания проходят, это процесс, который предусмотрен действующим Градостроительным кодексом. Но сейчас это часто лишь формальная процедура.

Понятно, что инициатива сейчас должна идти от власти. Нужно создавать управы на уровне территориально-общественных самоуправлений (ТОСов), давать им бюджеты, помогать с привлечением специалистов. По закону ТОСы наделены большими полномочиями, но эти полномочия превращаются в ничто, когда нет денег.

Вы долгое время были председателем «Золотой капители», повлиял ли фестиваль на архитектурную жизнь Новосибирска?

Хотя Новосибирск многие годы и не был лидером в появлении интересных зданий, тем не менее, он повсеместно воспринимается как архитектурная столица Сибири. И в этом есть заслуга фестиваля «Золотая капитель». Фестиваль — это возможность для архитекторов-профессионалов сравнить то, что они делают, с работами коллег, получить объективную оценку. С другой стороны, фестиваль это еще и программа выставок, мастер-классов с приглашением лучших архитекторов и градостроителей, где можно чему‑то поучиться.

Насколько важно брендирование города с помощью фестивалей, событий. Как вы оцениваете появление таких событий, как «Интерра»?

Появление таких событий оцениваю положительно. Но их явно недостаточно. Хочу опять привести в пример опыт Перми. В июне в течение месяца там проходил фестиваль «Белые ночи». В центре города был построен огромный фестивальный городок: концертные сцены, павильоны, выставочные площадки, фестиваль песочной скульптуры и прочее. Тут же был построен большой бассейн с пляжем, рядом — каток с искусственным льдом (в июне месяце), теннисные площадки, фан-клуб чемпионата мира, и это все работало целый месяц. Так вот, только через главный вход, где стоял счетчик, за месяц прошел миллион человек, а было еще несколько входов. Такие мероприятия работают и на внешний имидж города, и на изменение культурной среды.

Но Пермь свою культурную политику в основном ориентировала на привлечение внешних агентов. Новосибирск гораздо меньше в них нуждается, потому что собственный потенциал очень велик, больший, наверное, только у Москвы и Санкт-Петербурга. Но пока программы использования властью этих интеллектуальных, художественных ресурсов я не вижу. Есть инициативные люди, но у них зачастую просто нет денег. А реальные деньги идут на непонятные события и непонятные праздники. В Красноярске я был недавно ошарашен. 25 градусов мороза в конце ноября, я выхожу из гостиницы, на площади идет ярмарка, стоит сцена, и ансамбль народной музыки поет частушки. А перед ними стоят два человека, меньше, чем людей на сцене. Но какие‑то деньги были на это затрачены. Вопрос — насколько эффективно?

Нужны социальные лифты, чтобы новосибирские художники и музыканты имели возможность представить свое искусство, посоревноваться на культурном олимпе. Проведение фестивалей — хороший механизм для этого. Но нужна система поддержки, структура, как в Венеции, например. Все знают венецианский кинофестиваль, венецианскую биеннале современного искусства, архитектурную биеннале. А это одна небольшая организация, государственно-частное партнерство, которое занимается проведением и этих фестивалей, и еще пяти-шести фестивалей, которые менее известны. Это позволяет создать имидж города как фестивальной столицы, и привлекать туристов в «низкий» сезон. Это достаточно прагматичная задача. Хотя Новосибирск и не обладает такими достопримечательностями, как Венеция, мы могли бы зарабатывать на событийном туризме.

А какой у Вас любимый город?

Новосибирск, конечно. Идеального города нет, это все равно, что к носу Ивана Иваныча приставить ухо Ивана Васильевича... Сложно сказать. Очень люблю Венецию, Париж, Санкт-Петербург, европейские города. Но это не значит, что мы должны скопировать Прагу, Париж или Амстердам. Просто Новосибирск должен быть не хуже. Но он всегда будет сибирским городом, именно Новосибирск.

Другие статьи по теме

В портфолио одного из самых высокооплачиваемых отечественных специалистов — управляющего партнера архитектурной компании А+А Евгения Коблова — проектирование поселков и строительство крупнейших общественных объектов в России и за рубежом.

30 ноября 2023

Более десяти лет ZE|WORKROOM studio создает решения для частных интерьеров, которые остаются актуальными и комфортными в течение многих лет. Сооснователь и руководитель студии архитектор Алексей Шибаев рассказал редакции журнала «Современный Интерьер», как удается преобразовывать мечты заказчиков в качественный дизайн.

10 ноября 2023

Определиться с атмосферой сложнее. Это понятие эфемерное, базирующееся на ощущениях, включающее много факторов. Наша задача вот этот мир ощущений превратить в предметные формы и придумать решения, которые будут способствовать созданию уникальной ауры для каждого заведения.

6 мая 2022